Вчера ночью дочитала "Библиотекаря" Елизарова. Я сейчас, возможно, немножко проспойлю, но мне вообще нравится идея изолированного человекобога. Он уже вследствие своей инициации не испытывает эмоций, окончательно принял свою судьбу. Но вот может ли он действительно вершить судьбы миров? Этого персонажа можно развернуть в две стороны: либо он сошел с ума после всего с ним произошедшего, стал солипсистом и лишь воображает, что чем-то управляет. Либо же он действительно после испытаний получает власть над тем, над чем обычные люди не властны. Но никто об этом на самом деле не знает. Как у Кастанеды, когда воин превращался в ворону, никто не знал, превращалось ли его физическое тело или отбрасывалось как незначительная константа.

Но тут встает вопрос о материальности описанного мира. Это же все-таки фантастика. А если мысли солипсиста материализуются? Тогда обе стороны персонажа приравниваются... Сумасшедший и становится богом.

Это какой-то архетип, наверняка. (кстати, на очереди матчасть — Юнг с Проппом) Мне кажется, что сейчас я довольно неуклюже описала какую-то важную загвоздку.

Наверное, я читаю подобные книжки, чтобы убедить себя в том, что всё возможно (а значит, и та хуйня, которую я задумала)