кто такой Белкнап: много букаф авторства Дэна Абнетта«Они вошли в грязное помещение, где на колченогих стульях сидели несколько человек. Старик, невротик, изнуренный наркоман с ломкой, озабоченная мамаша с маленьким ребенком и молодой пьянчуга, чью бровь пересекал серьезный порез.
«Если это очередь к врачу, — подумала Кюс, — то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…
Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кюс.
Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, — чисто символическая дань уважения к стерильности.
Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.
— Встаньте в очередь! — прокричал он. — Я принимаю только в порядке очереди.
— Привет, — сказал Заэль.
— Вы что, не слышали? — произнес Локум и обернулся.
Кюс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.
— Заэль? — спросил он. — Заэль Эффернети? Ты ли это, малыш?
— Привет, доктор Белкнал.
— Во имя Трона, Заэль. Я же не видел тебя… год или даже больше. Мне сказали, что ты умер.
— Только не я, — покачал головой Заэль.
— Замечательно. Просто замечательно. А это кто? — спросил Белкнап, глядя на Кюс.
— Она…
— Я друг Заэля, — сказала Пэйшэнс. — Мне нужен медик. Мальчик рекомендовал вас.
— Да? И что с вами случилось?
— Со мной — ничего. Но мне нужен медик, который отправился бы со мной и осмотрел еще двух друзей Заэля.
— Если вам нужен медик, — сказал Белкнап, — сходите в местную клинику. Общественный госпиталь.
— Мне необходим особенный врач, — мягко произнесла Пэйшэнс.
— Да? И в чем же должна заключаться его особенность?
— В том, что он зашивает криминальные раны, не задавая вопросов.
Белкнап оглянулся на Заэля:
— Черт возьми, мальчик! Во что ты ввязался?
— Ничего плохого, клянусь, — произнес Заэль. Локум вернулся к своей работе.
— Вы придете? — спросила Пэйшэнс.
— Да. Ради Заэля. Но только, когда закончу здесь.
Им пришлось прождать целый час, пока он оказывал помощь всем людям в очереди. Затем Белкнал накинул старый армейский плащ, собрал черный медицинский мешок и вышел за ними на улицу.
— Вы не собираетесь запирать дверь? — спросила у него Кюс.
— У меня нечего красть, — сказал Белкнап. — К тому же если вы здесь что-то запираете, то местная публика обязательно вломится туда, чтобы узнать, зачем вам это понадобилось.
Они сели в вагон поезда и с грохотом помчались обратно мимо темных лабиринтов города-улья. В ветхом вагоне их было только трое.
Кюс заметила свисающие с шеи Белкнапа старые солдатские жетоны. Судя по внешнему виду, ему было не более тридцати или тридцати пяти лет, и признаки старости казались преждевременными.
— Ветеран Гвардии? — спросила она.
— Военный врач. Шесть лет. Демобилизовался, как только представилась возможность.
— Почему?
— Не выносил вида крови.
— А если честно? — улыбнулась она.
Он посмотрел на нее. Его полуприщуренные, словно он смотрел на яркий свет, глаза были очень выразительны.
— Я ведь даже не знаю вашего имени, — сказал он. — И у меня нет желания рассказывать вам настолько личные подробности.
— Хорошо. Но ведь было что-то между службой в Гвардии и практикой в нищем квартале?
— Девять лет в качестве районного врача. Работал в четвертом административном округе общего блока J.
Вагон пьяно закачался, когда поезд проехал по рельсовому стыку. Стоявшая Кюс была вынуждена вцепиться в поручни, чтобы сохранить равновесие.
— И почему же вы ушли с работы? — спросила она.
— Я не ушел. Я по-прежнему обслуживаю четвертый административный округ общего блока J.
— Да, но делаете это неофициально. Вы действуете вне закона.
— Точно. Я настоящий отщепенец.
— Но почему?
Лампы мигнули на секунду, когда от тряски вагон оторвался от токопроводящего рельса. Поезд помчался в мерцающей синими огнями темноте. Затем чистый белый свет загорелся снова.
— Вы задаете слишком много вопросов, — сказал Белкнап.
— Я любознательна, — сказала Кюс. — Это профессиональное.
— Оставь его в покое. Хватит его допрашивать, — передал ей Заэль.
Кюс все еще не испытывала особой радости оттого, что он научился это делать. Когда мальчик пытался разговаривать таким образом, было немного больно. Он еще не отточил свой талант.
— Я буду спрашивать у него все, что вздумается, Заэль, — толкнула она ответные слова. — Мы же собираемся доверить ему Кару и Нейла. Мне надо знать, стоит ли так поступать.
Белкнап переводил взгляд с Заэля на Кюс, слегка улыбаясь.
— Что это было? — спросил он, показывая пальцем вначале на Кюс, потом на мальчика. — У вас что, какой-то личный код или что-то вроде того?
— Что-то вроде того, — ответил Заэль.
— Что именно? Бандитский код? Количество морганий? Тайные сигналы? — Белкнап печально покачал головой. — Да, готов биться об заклад, что это тайный язык какой-то банды. Наверняка она одна из таких.
— Вы даже не поверите, — сказала Кюс.
— А ты — произнес Белкнап, глядя на Заэля. — Знаешь, я всегда надеялся, что ты избежишь такой судьбы. Не скатишься, как все остальные. Ведь говорил же я тебе?
— Говорили, — признал Заэль.
— Понимаю, что обстоятельства складывались не в твою пользу, особенно в такой грязной помойке, как J. Но я надеялся. У тебя светлая голова, Заэль Эффернети. Если бы ты примкнул к школуму, поучился бы, то, может, и нашел бы себе достойное местечко. Ты мог справиться. Мог выковать собственную жизнь, невзирая на любые обстоятельства. Но, полагаю, ты предпочел более легкий путь.
Как ни странно, но Кюс неожиданно почувствовала желание защитить мальчика. Казалось, что Заэль вот-вот заплачет.
— Заэль не выбирал легкого пути, доктор, — спокойно проговорила она.
— Да, в этом-то вся соль, верно? — сказал медик. — Жизнь, которую выбирают люди вроде вас, всегда кажется легкой поначалу. Несколько рискованных предприятий, быстрые деньги. Но конец ваш никогда не бывает легким.
Кюс поймала взгляд Заэля, и оба рассмеялись.
— Я сказал что-то смешное? — спросил Белкнап.
— Просто истерика, — сказала Кюс. — А теперь ответьте мне. Почему вы оставили практику районного врача?
Неотразимые голубые глаза Белкнапа уставились прямо на нее.
— Я ее не оставлял. Хотите знать, как все вышло? Отлично. Меня выгнали. Департамент Медика уволил меня и лишил права практиковать. Они отобрали у меня диплом, потому что я был признан виновным в серьезной врачебной ошибке. Теперь довольны?
— О Трон, Заэль! И ты привел меня к нему? Нам нужен настоящий врач, а не некомпетентный шарлатан!
— Спроси его почему.
— Что?
— Спроси доктора, почему его выгнали.
— Почему? — спросила Кюс.
— Я уже сказал. Врачебная ошибка. Тяжелый случай профессионального несоответствия, нарушение присяги Медика Империалис.
Кюс покачала головой, сунула руку в карман и протянула Белкнапу горсть мелочи.
— Уходите на следующей остановке. Возвращайтесь назад. Извините, что побеспокоили вас. Нам придется найти кого-нибудь еще. Кого-то компетентного.
Заэль вскочил.
— Скажите ей! — закричал он. — Скажите ей причину, доктор!
Белкнап поглядел на него:
— Это не имеет значения, Заэль.
— Скажите ей!
— Это мое личное дело.
Заэль обернулся к Кюс:
— Его выгнали за мошенничество! Вся проблема была в деньгах! Он только пытался… Во имя Трона, доктор, объясните же ей! Я не знаю, как все это описать!
Белкнап сделал глубокий вдох.
— Как районный врач, я был ограничен в бюджете. Его совершенно не хватало. Вы же видели, что происходит в J. Я едва справлялся. Недоедание, беспорядочные свалки токсических отходов, наркомания, хронические болезни. Люди умирали — действительно, на самом деле умирали — только потому, что я не мог позволить себе всех принять. Поэтому я попытался переиграть систему. Я заполнял фальшивые свидетельства, указывал рабочие расходы, которых на самом деле не было, обманывал систему социального обеспечения, потому что только так можно было увеличить бюджет и приобрести необходимые вещи. Вещи, в которых нуждались мои пациенты. Потом Администратум поймал меня на горячем. Мою лицензию порвали, а самого выгнали и сказали, что мне еще повезло, что я не оказался в тюрьме.
— Видишь, — обратился Заэль к Кюс.
— Поэтому вы просто продолжаете практиковать, невзирая ни на что? — спросила Кюс. — В качестве подпольного медика?
— Послушайте, мадам-друг-Заэля. Официальные больницы автоматически отказывают в помощи любому человеку из клана, раненному в уличных столкновениях. Любому наркоману. Любому, кто утратил удостоверение личности. Любому ребенку, не имеющему зарегистрированного родителя или опекуна. Администратум, исходя из каких-то собственных расчетов, рекомендует наличие одного практикующего медика на пять тысяч граждан города. А вы знаете, что происходит здесь, в Петрополисе? Один врач на сто тысяч жителей. Сто тысяч, вы представьте! Думаете, Бог-Император Человечества радуется, глядя на то, что тут творится? Я просто пытаюсь уменьшить статистику!
Вагон закачался. Лампы снова мигнули. Поезд стал притормаживать. Белкнап подобрал рассыпавшуюся мелочь.
— Удачи, — сказал он. — Заэль, может быть, уже слишком поздно это говорить, но постарайся быть хорошим мальчиком, ладно?
Поезд задрожал и остановился. Открылись автоматические двери.
Белкнап попытался подняться, но Пэйшэнс застыла прямо перед ним.
— Меня зовут Пэйшэнс Кюс, — сказала она.
— Патрик Белкнап, — ответил он.
— А разве не доктор Патрик Белкнап? — спросила она.
В течение нескольких долгих мгновений они смотрели друг на друга.
— Сядьте, сэр, — сказала она. — Вы нам подходите.
Он сел.
— Пэйшэнс Кюс, значит? Не отказался бы узнать, как же вас зовут на самом деле.
— Даже и не мечтайте, — ответила она.
Двери заскользили, закрываясь, и поезд тронулся дальше.»
«Если это очередь к врачу, — подумала Кюс, — то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…
Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кюс.
Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, — чисто символическая дань уважения к стерильности.
Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.
— Встаньте в очередь! — прокричал он. — Я принимаю только в порядке очереди.
— Привет, — сказал Заэль.
— Вы что, не слышали? — произнес Локум и обернулся.
Кюс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.
— Заэль? — спросил он. — Заэль Эффернети? Ты ли это, малыш?
— Привет, доктор Белкнал.
— Во имя Трона, Заэль. Я же не видел тебя… год или даже больше. Мне сказали, что ты умер.
— Только не я, — покачал головой Заэль.
— Замечательно. Просто замечательно. А это кто? — спросил Белкнап, глядя на Кюс.
— Она…
— Я друг Заэля, — сказала Пэйшэнс. — Мне нужен медик. Мальчик рекомендовал вас.
— Да? И что с вами случилось?
— Со мной — ничего. Но мне нужен медик, который отправился бы со мной и осмотрел еще двух друзей Заэля.
— Если вам нужен медик, — сказал Белкнап, — сходите в местную клинику. Общественный госпиталь.
— Мне необходим особенный врач, — мягко произнесла Пэйшэнс.
— Да? И в чем же должна заключаться его особенность?
— В том, что он зашивает криминальные раны, не задавая вопросов.
Белкнап оглянулся на Заэля:
— Черт возьми, мальчик! Во что ты ввязался?
— Ничего плохого, клянусь, — произнес Заэль. Локум вернулся к своей работе.
— Вы придете? — спросила Пэйшэнс.
— Да. Ради Заэля. Но только, когда закончу здесь.
Им пришлось прождать целый час, пока он оказывал помощь всем людям в очереди. Затем Белкнал накинул старый армейский плащ, собрал черный медицинский мешок и вышел за ними на улицу.
— Вы не собираетесь запирать дверь? — спросила у него Кюс.
— У меня нечего красть, — сказал Белкнап. — К тому же если вы здесь что-то запираете, то местная публика обязательно вломится туда, чтобы узнать, зачем вам это понадобилось.
Они сели в вагон поезда и с грохотом помчались обратно мимо темных лабиринтов города-улья. В ветхом вагоне их было только трое.
Кюс заметила свисающие с шеи Белкнапа старые солдатские жетоны. Судя по внешнему виду, ему было не более тридцати или тридцати пяти лет, и признаки старости казались преждевременными.
— Ветеран Гвардии? — спросила она.
— Военный врач. Шесть лет. Демобилизовался, как только представилась возможность.
— Почему?
— Не выносил вида крови.
— А если честно? — улыбнулась она.
Он посмотрел на нее. Его полуприщуренные, словно он смотрел на яркий свет, глаза были очень выразительны.
— Я ведь даже не знаю вашего имени, — сказал он. — И у меня нет желания рассказывать вам настолько личные подробности.
— Хорошо. Но ведь было что-то между службой в Гвардии и практикой в нищем квартале?
— Девять лет в качестве районного врача. Работал в четвертом административном округе общего блока J.
Вагон пьяно закачался, когда поезд проехал по рельсовому стыку. Стоявшая Кюс была вынуждена вцепиться в поручни, чтобы сохранить равновесие.
— И почему же вы ушли с работы? — спросила она.
— Я не ушел. Я по-прежнему обслуживаю четвертый административный округ общего блока J.
— Да, но делаете это неофициально. Вы действуете вне закона.
— Точно. Я настоящий отщепенец.
— Но почему?
Лампы мигнули на секунду, когда от тряски вагон оторвался от токопроводящего рельса. Поезд помчался в мерцающей синими огнями темноте. Затем чистый белый свет загорелся снова.
— Вы задаете слишком много вопросов, — сказал Белкнап.
— Я любознательна, — сказала Кюс. — Это профессиональное.
— Оставь его в покое. Хватит его допрашивать, — передал ей Заэль.
Кюс все еще не испытывала особой радости оттого, что он научился это делать. Когда мальчик пытался разговаривать таким образом, было немного больно. Он еще не отточил свой талант.
— Я буду спрашивать у него все, что вздумается, Заэль, — толкнула она ответные слова. — Мы же собираемся доверить ему Кару и Нейла. Мне надо знать, стоит ли так поступать.
Белкнап переводил взгляд с Заэля на Кюс, слегка улыбаясь.
— Что это было? — спросил он, показывая пальцем вначале на Кюс, потом на мальчика. — У вас что, какой-то личный код или что-то вроде того?
— Что-то вроде того, — ответил Заэль.
— Что именно? Бандитский код? Количество морганий? Тайные сигналы? — Белкнап печально покачал головой. — Да, готов биться об заклад, что это тайный язык какой-то банды. Наверняка она одна из таких.
— Вы даже не поверите, — сказала Кюс.
— А ты — произнес Белкнап, глядя на Заэля. — Знаешь, я всегда надеялся, что ты избежишь такой судьбы. Не скатишься, как все остальные. Ведь говорил же я тебе?
— Говорили, — признал Заэль.
— Понимаю, что обстоятельства складывались не в твою пользу, особенно в такой грязной помойке, как J. Но я надеялся. У тебя светлая голова, Заэль Эффернети. Если бы ты примкнул к школуму, поучился бы, то, может, и нашел бы себе достойное местечко. Ты мог справиться. Мог выковать собственную жизнь, невзирая на любые обстоятельства. Но, полагаю, ты предпочел более легкий путь.
Как ни странно, но Кюс неожиданно почувствовала желание защитить мальчика. Казалось, что Заэль вот-вот заплачет.
— Заэль не выбирал легкого пути, доктор, — спокойно проговорила она.
— Да, в этом-то вся соль, верно? — сказал медик. — Жизнь, которую выбирают люди вроде вас, всегда кажется легкой поначалу. Несколько рискованных предприятий, быстрые деньги. Но конец ваш никогда не бывает легким.
Кюс поймала взгляд Заэля, и оба рассмеялись.
— Я сказал что-то смешное? — спросил Белкнап.
— Просто истерика, — сказала Кюс. — А теперь ответьте мне. Почему вы оставили практику районного врача?
Неотразимые голубые глаза Белкнапа уставились прямо на нее.
— Я ее не оставлял. Хотите знать, как все вышло? Отлично. Меня выгнали. Департамент Медика уволил меня и лишил права практиковать. Они отобрали у меня диплом, потому что я был признан виновным в серьезной врачебной ошибке. Теперь довольны?
— О Трон, Заэль! И ты привел меня к нему? Нам нужен настоящий врач, а не некомпетентный шарлатан!
— Спроси его почему.
— Что?
— Спроси доктора, почему его выгнали.
— Почему? — спросила Кюс.
— Я уже сказал. Врачебная ошибка. Тяжелый случай профессионального несоответствия, нарушение присяги Медика Империалис.
Кюс покачала головой, сунула руку в карман и протянула Белкнапу горсть мелочи.
— Уходите на следующей остановке. Возвращайтесь назад. Извините, что побеспокоили вас. Нам придется найти кого-нибудь еще. Кого-то компетентного.
Заэль вскочил.
— Скажите ей! — закричал он. — Скажите ей причину, доктор!
Белкнап поглядел на него:
— Это не имеет значения, Заэль.
— Скажите ей!
— Это мое личное дело.
Заэль обернулся к Кюс:
— Его выгнали за мошенничество! Вся проблема была в деньгах! Он только пытался… Во имя Трона, доктор, объясните же ей! Я не знаю, как все это описать!
Белкнап сделал глубокий вдох.
— Как районный врач, я был ограничен в бюджете. Его совершенно не хватало. Вы же видели, что происходит в J. Я едва справлялся. Недоедание, беспорядочные свалки токсических отходов, наркомания, хронические болезни. Люди умирали — действительно, на самом деле умирали — только потому, что я не мог позволить себе всех принять. Поэтому я попытался переиграть систему. Я заполнял фальшивые свидетельства, указывал рабочие расходы, которых на самом деле не было, обманывал систему социального обеспечения, потому что только так можно было увеличить бюджет и приобрести необходимые вещи. Вещи, в которых нуждались мои пациенты. Потом Администратум поймал меня на горячем. Мою лицензию порвали, а самого выгнали и сказали, что мне еще повезло, что я не оказался в тюрьме.
— Видишь, — обратился Заэль к Кюс.
— Поэтому вы просто продолжаете практиковать, невзирая ни на что? — спросила Кюс. — В качестве подпольного медика?
— Послушайте, мадам-друг-Заэля. Официальные больницы автоматически отказывают в помощи любому человеку из клана, раненному в уличных столкновениях. Любому наркоману. Любому, кто утратил удостоверение личности. Любому ребенку, не имеющему зарегистрированного родителя или опекуна. Администратум, исходя из каких-то собственных расчетов, рекомендует наличие одного практикующего медика на пять тысяч граждан города. А вы знаете, что происходит здесь, в Петрополисе? Один врач на сто тысяч жителей. Сто тысяч, вы представьте! Думаете, Бог-Император Человечества радуется, глядя на то, что тут творится? Я просто пытаюсь уменьшить статистику!
Вагон закачался. Лампы снова мигнули. Поезд стал притормаживать. Белкнап подобрал рассыпавшуюся мелочь.
— Удачи, — сказал он. — Заэль, может быть, уже слишком поздно это говорить, но постарайся быть хорошим мальчиком, ладно?
Поезд задрожал и остановился. Открылись автоматические двери.
Белкнап попытался подняться, но Пэйшэнс застыла прямо перед ним.
— Меня зовут Пэйшэнс Кюс, — сказала она.
— Патрик Белкнап, — ответил он.
— А разве не доктор Патрик Белкнап? — спросила она.
В течение нескольких долгих мгновений они смотрели друг на друга.
— Сядьте, сэр, — сказала она. — Вы нам подходите.
Он сел.
— Пэйшэнс Кюс, значит? Не отказался бы узнать, как же вас зовут на самом деле.
— Даже и не мечтайте, — ответила она.
Двери заскользили, закрываясь, и поезд тронулся дальше.»